Вакцина от рака

 © cdnstatic.rg.ru

Вакцина от рака. Трудно переоценить реакцию на такую информацию. А как иначе! Избавимся от зловещей напасти? Напасти вековой, не считающейся ни с чем: возраст, место проживания, питание, привычки, следование или не следование ЗОЖ. Вчера был здоров, сегодня… Смертность от рака уступает лишь болезням сердца и сосудов. А иногда даже их отодвигает на второй план. И тут — вакцина. Значит, сделал прививку и здоров на всю оставшуюся жизнь? Не все так просто и однозначно. Об этом беседуем с директором НИЦ эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф. Гамалеи академиком Александром Гинцбургом. Именно в этом центре была создана первая в мире надежная вакцина от COVID-19. А теперь от самого рака…

Александр Леонидович! Может, не совсем уместный для начала беседы вопрос, но все же: почему именно теперь мы приблизились к победе над самим раком?

Александр Гинцбург: Думаю, потому, что пришло время принципиально новых, прорывных медицинских технологий. Благодаря им появляется возможность лечить или профилактировать те болезни, в отношении которых долго отсутствовали и были малоэффективны средства лечения и профилактики. В особенности если речь о действительно тяжелых жизнеугрожающих заболеваниях.

А сегодня?

Александр Гинцбург: Сегодня именно с появлением и бурным развитием фармацевтических технологий на основе матричных или информационных рибонуклеиновых кислот (мРНК) связывают ближайший прорыв в области медицины.

В том числе и онкологии?

Александр Гинцбург: Благодаря мРНК, выступающим посредником между клеточной ДНК (дезоксирибонуклеиновая кислота) и белками, реализуется вся генетическая информация в каждой клетке организма. Гены кодируют мРНК. А уже те кодируют последовательность белков, которые могут обладать безграничным количеством функций. Доставка в клетку нужных врачу мРНК в качестве лекарства потенциально позволяет реализовать неограниченное количество нужных функций на уровне клеток, тканей, органов и систем органов. Например, на уровне иммунитета.

Тот же принцип действовал при борьбе с ковидом?

Александр Гинцбург: Действительно, первый опыт и своевременно наиболее широкое применение технологии мРНК осуществлено при использовании вакцин для профилактики COVID-19. А в последнее время появляется все больше сообщений, указывающих на то, что в разных странах, в том числе в нашей стране, успешно идет работа по созданию мРНК вакцин для лечения онкологических заболеваний. Сообщается о проведении доклинических и клинических исследований препаратов для лечения наиболее агрессивных типов рака: меланомы, немелкоклеточного рака легких, рака почки, мочевого пузыря, рака головы и шеи. В основе этих разработок общий подход, связанный с тем, как с использованием мРНК-технологии заставить иммунитет больного «различать» здоровые клетки от опухолевых и уничтожать последние.

Заставить иммунитет. Фантастика?

Александр Гинцбург: Фантастика — звучит красиво. Но это нынешние будни. Иммунитет обязан работать на нас. И его надо этому научить. Сейчас для этого используется технология отбора неоантигенов. Так как опухолевые клетки при делении повреждают генетическую информацию быстрее здоровых, то в них появляется множество поврежденных генов. Эти гены кодируют белки, несущие аминокислотные замены, которые могут приводить к формированию неоантигенов. И именно благодаря таким заменам в отношении белков опухоли можно сформировать иммунитет, который ее уничтожит.

Выявление генетических отличий здоровой ткани от опухолевой, выбор неоантигенов и создание персонифицированной вакцины на основе мРНК позволяет сделать лекарство очень специфичным. А значит, более эффективным и безопасным. Красота этой универсальной и одновременно природоподобной схемы привлекает. Но для ее широкого применения нужно преодолеть множество научных, технологических и организационных препятствий.

«Красота схемы». Неожиданное для вас словосочетание.

Александр Гинцбург: Поверьте, действительно — красота. В нашем Центре Гамалеи технология мРНК-препаратов развивается уже четвертый год. За это время удалось существенно продвинуться. Фактически создана отечественная технологическая платформа на основе мРНК, которая готова к ее использованию в самых различных направлениях по созданию инновационных лекарственных средств. Получены патенты, защищающие права на использование элементов технологии, продемонстрирована ее высокая эффективность для создания иммунобиологических средств. Мы тут не в одиночестве. У нас прежде всего альянс с двумя ведущими онкологическими центрами России: НМИЦ имени Блохина и НМИЦ радиологии имени Герцена, с ведущими университетами НТУ «Сириус» и Сеченовским университетом.

Явный упор на онкологию.

Александр Гинцбург: Тут и объяснять не надо, почему именно на нее. Основной упор направлен на лечение — терапию ингибиторами контрольных точек. Ответ на терапию ингибиторами контрольных точек позволяет рассчитывать, что при вакцинации пациента мРНК, кодирующей персональный набор неоантигенов, с высокой вероятностью приведет к формированию продуктивного иммунного ответа.

Лечение планируется персонифицированное. Но должны быть некие законодательные коррективы для его использования?

Александр Гинцбург: Только так! Ведь требуются индивидуальные исследования особенности опухоли, отбор неоантигенов и выпуск индивидуальной серии препарата для каждого пациента. Это должно регулироваться законодательно. Будет специальное постановление правительства по использованию индивидуализированных биотехнологических лекарственных препаратов (иБТЛП). Ожидается, что новая «регуляторика» вступит в силу с января 2025 года. Это откроет путь к применению подобных препаратов у пациентов.

Клинические исследования персонифицированных препаратов не потребуются. Почему? Да потому, что их невозможно провести в классической схеме доказательства эффективности лекарств. Да, тем сложнее нам, разработчикам, будет доказать, что эксперименты, проведенные на животных, будут действительно отражать эффективность персонифицированной схемы лечения у человека.

Случайно знаю, что для сбора убедительных доказательств вами создаются и исследуются животные модели, на которых имитируется вся процедура будущего лечения у пациентов.

Александр Гинцбург: Ваша «случайность» нам известна: она продиктована вниманием к нашему центру. Да, у нас исследуются образцы опухоли и здоровой ткани животного, выбираются неоантигены. После этого проводится разработка конструкции на основе мРНК, производится лабораторная серия препарата, и она используется для лечения животных. Так как опухоль животному подсаживается искусственно, это позволяет собирать статистически достаточное количество животных, получающих терапию или препарат-«пустышку». На людях такие эксперименты невозможно провести по этическим соображениям.

Важно имитировать все этапы применения терапии на животной модели. Даже для моделирования применения ингибиторов контрольных точек используются специальные антитела крысы, распознающие PD1 мышей. Уже создана модель для терапии меланомы мыши, ведется работа по моделированию других типов рака (рака кишечника, поджелудочной железы, мочевого пузыря, легкого). Все эти модели специальные для использования на животных. А сами линии животных имеют сохранную иммунную систему, чтобы вводимая вакцина могла формировать действенный противоопухолевый иммунитет.

И для этого на вашей базе, на базе Центра Гамалеи создается поддержанное правительством России первое в стране опытно-промышленное производство?

Александр Гинцбург: И в ближайшие недели начнется работа по созданию специального модуля, в рамках которого можно будет получать не просто лабораторные серии препарата, а согласно стандарту Надлежащей производственной практики (GMP). Этот стандарт устанавливает требования к организации производства и контроля качества лекарственных средств для медицинского применения. Это позволит в следующем году получать серии препаратов, которые можно будет использовать у людей. Уже в следующем году можно будет не только разработать технологию персонифицированных онкотерапевтических вакцин, но и создать условия для производства таких препаратов, собрать весь комплект разрешительных документов для использования такой терапии у людей.

Перспективы? Имею в виду прежде всего доступность этой терапии. Та же моя любимая героиня, соседка тетя Маша из подъезда, сможет в случае необходимости ее получить?

Александр Гинцбург: На первом этапе такая терапия будет доступна десяткам и сотням людей в год. Однако для расширения применения терапии, увеличения ассортимента создаваемых продуктов нами проработан вопрос утверждения консорциума в форме «Научно-технологического центра развития фармацевтических технологий на основе матричных РНК». Кроме уже активно работающих центров нами приглашены еще несколько участников, включая МГУ имени М.В. Ломоносова, ФГБУ Федеральный центр мозга и нейротехнологий ФМБА России, Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет и ФГБУН Институт системного программирования имени В.П. Иванникова Российской академии наук.

Мы рассчитываем, что созданная межведомственная кооперация в ближайшее время позволит решить все научные и технологические задачи и внедрить самые передовые лекарства на основе мРНК.

Ближайшее время — это сколько?

Александр Гинцбург: Мы оптимисты.

Ирина Краснопольская

Кстати, а вы знали, что на «Сделано у нас» статьи публикуют посетители, такие же как и вы? И никакой премодерации, согласований и разрешений! Любой может добавить новость. А лучшие попадут в телеграмм @sdelanounas_ru. Подробнее о том как работает наш сайт здесь👈