Фанатики на передовой
Следи за успехами России в Телеграм @sdelanounas_ruНесмотря на кризис здравоохранения, в России есть медицинские центры, в которых оказывают помощь на мировом уровне. Залог их успеха — харизматичность лидеров, стабильное бюджетное финансирование и ставка на многопрофильные высокотехнологичные услуги
Путин как-то пошутил на форуме “Юг России”: мол, хорошо здесь — всегда есть что выпить и закусить. В Адыгее, дескать, сыр производят, а в Краснодарском крае — вино. Тут я встал и сказал: “Знаете, тут можно не только выпить-закусить”, — Владимир Порханов, главврач Центра грудной хирургии в Краснодаре, взволнован не на шутку. — Наша хирургия — одна из лучших в Европе! Сколько слышу: ездили в Израиль, в Германию с позвоночником, не помогло. А вы попробуйте спину полечить в Краснодаре! Иностранцы, не получив результата, едут к нам и выздоравливают. Я, кстати, видел винты, которые Плющенко поставили в Израиле, — плохо они стоят! Они должны “целоваться” — под углом должны быть, под углом!»
Главврач краснодарского Центра грудной хирургии Владимир Порханов соединяет в себе черты советского хирурга и современного менеджера
Задор главврача понятен. Краевая клиническая больница № 1 имени профессора С. В. Очаповского, на базе которой создан Центр грудной хирургии, — одна из лучших в России. Здесь проводят малоинвазивные операции, пересаживают органы, выращивают клетки и ткани органов. Ежегодно врачи ККБ проводят более трехсот пересадок печени, сердца и легких, несколько десятков тысяч операций на сердце. Более того, врачи клиники совершили прорыв в мировой медицине, впервые пересадив искусственные трахею и гортань, выращенные из собственных клеток пациентов.
Передовые технологии использует и другая региональная клиника — Новосибирский научно-исследовательский институт патологии кровообращения (ННИИПК) имени академика Е. Н. Мешалкина. Кстати, именно с помощью его специалистов был сформирован Центр грудной хирургии в Краснодаре. Под руководством кардиохирурга Александра Караськова новосибирская клиника по объемам медпомощи обогнала абсолютного отраслевого лидера — Московский научный центр сердечно-сосудистой хирургии имени А. Н. Бакулева. Сегодня ННИИПК работает на уровне передовых клиник Европы и Америки, есть и собственные ноу-хау, которым учатся иностранцы, например в области лечения аритмии.
Директор новосибирского института Александр Караськов готовит кадры для медучреждений всей страны
Обе клиники определяют тренд развития отечественного здравоохранения. Однако на фоне общей неблагополучной ситуации в отрасли их пример уникален. За последние двадцать лет отечественная система здравоохранения катастрофически деградировала.
Если в советские времена отрасль была мировым лидером по охвату населения и доступности медпомощи, то сегодня она не в состоянии обеспечить потребности населения.
Из-за недофинансирования практически утеряны целые направления — диагностика, профилактика, реабилитация, сельская медицина. Изношенность медицинских фондов превысила 70%, дефицит врачей приближается к трети общего количества занятых.
Демографические показатели в стране оставляют желать лучшего. Например, средняя продолжительность жизни россиян составляет 58 лет, в то время как в развитых странах — не менее 70–80 лет. Наша страна — лидер по числу осложнений в ходе лечения, по уровню летальности, а также по числу случаев запущенной стадии болезни. Затеянная несколько лет назад бывшим министром здравоохранения Татьяной Голиковой реформа в силу своего формального, начетнического характера лишь усугубила негативные процессы: привела к росту бюрократизации, увеличению очередей и снижению доступности помощи для пациентов.
На фоне столь депрессивной картины опыт краснодарского и новосибирского центров выглядит уникальным. За последние пять лет смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в Краснодарском крае и Новосибирской области снизилась на 50%, число постоперационных осложнений — на 70%. Мы посетили краснодарский Центр грудной хирургии и Новосибирский научно-исследовательский институт патологии кровообращения, чтобы понять, каким образом им удается быть на передовой.
Дело, которому служишь
Ключевой фактор успеха медицинских центров — харизма их руководителей. Владимир Порханов соединяет в себе черты советского врача и современного менеджера. Один из сильнейших в стране торакальных хирургов, ученик легендарного Николая Амосова, Порханов всего за десять лет создал с нуля передовой Центр грудной хирургии на базе краевой клинической больницы. Идея развивать центр была рискованной — с сердечно-сосудистыми патологиями в крае раньше не работали. Но Порханов понимал, что это необходимо: такие заболевания — главная причина смертности в стране. Центр помогли сформировать специалисты с мировым именем, такие как итальянский трансплантолог Паоло Маккиарини или тот же Александр Караськов из Новосибирска, ученик академика Евгения Мешалкина, одного из основоположников советской кардиологии. Технический склад ума (в детстве Караськов хотел стать инженером) заставляет его регулярно изучать мировые медицинские ноу-хау. Будучи членом Европейской ассоциации кардиоторакальных хирургов (область хирургии и кардиологии, работающая с патологиями сердечно-сосудистой системы), Караськов стал инициатором программ обмена опытом между клиниками Новосибирска, Германии, Италии и США.
Медицинские лидеры внешне не похожи. Караськов — технократ, видно, что с детства интересовался математикой и физикой. У него громкий уверенный голос, он быстро и четко проговаривает каждое слово. Клиника Караськова буквально заполнена разными технологическими новинками: например, в ней установлен знаменитый робот «Да Винчи» — четырехрукий автомат, который совершает операцию. Его действиями управляет хирург с помощью пульта дистанционного управления: он видит на мониторе оперируемый участок в 3D-изображении c многократным увеличением. «Наводить прическу уже некогда, задавайте любые вопросы, все расскажу», — говорит Караськов, влетая в приемную в хирургическом халате, в колпаке, снимая с лица маску. Сейчас время обеда, директор новосибирской клиники только что завершил сложную операцию. Он оперировал и ночью, до шести утра. Через полтора часа Караськов должен быть у полпреда президента. Так что он предлагает нам еще раз прийти в клинику в полдевятого вечера, чтобы продолжить беседу. Совершенно непонятно, когда этот человек спит и спит ли он вообще.
Порханов скорее гуманитарного склада — очень артистичен, любит яркие обороты речи и хороший внешний вид. Про такого говорят: идеальный пиарщик. «Я сегодня не буду много говорить: просто открою для вас двери хирургии, реанимации, клеточной лаборатории. Дам вам телефон Паоло Маккиарини, пусть он и скажет, чего мы добились за эти годы. Сам говорить не буду: мужчины себя не хвалят».
Стратегии медицинских корифеев сходны. Обоим удалось добиться от власти сносного финансирования, привлечь лучшие кадры, перейти от узкой специализации к многопрофильности, разработать свои уникальные подходы в лечении и создать поэтапную систему медпомощи.
Предпринимательство в медицине
В новосибирской клинике полным ходом идет ремонт. Старое семиэтажное здание было построено еще академиком Мешалкиным в 1973 году, в этом году завершится первая очередь реконструкции комплекса. В самой клинике — чистота и порядок. При этом обращает на себя внимание качество уже выполненного ремонта: все детали — даже краны в рукомойниках — очень добротны.
«В свое время Александр Караськов понял, что эффективное развитие медицины в современном мире невозможно без внедрения инновационных технологий, а для этого требовалось изменить формат научного центра. В том числе создать комфортные условия для пациентов и врачей», — рассказывает Артем Пухальский, советник директора научного центра. По его словам, сейчас в очереди на реконструкцию стоит операционный блок — в клинике 12 операционных для открытых вмешательств. Несмотря на ремонт, клиника ни на один день не прекращала работу. Здесь нет пациентов, которые лежат в коридорах, и нет врачей без ординаторских. В перспективе количество желающих лечиться в клинике можно увеличить на 25%, но для этого необходим дополнительный коечный фонд.
Ежегодный бюджет научного института в Новосибирске составляет 4 млрд рублей, которые предоставляет федеральный бюджет. Добиться его было непросто. В 1990-е институт едва не закрыли, выжить удалось только благодаря взаимозачетам, с помощью которых был закуплен необходимый минимум: дыхательные аппараты, мониторы, ангиографический комплекс. «Приходилось выкручиваться: где-то региональные власти помогали, где-то — спонсоры», — вспоминает Александр Караськов. Тогда он решил наращивать объемы высокотехнологичной помощи. Помимо кардиохирургии в центре начали развиваться наиболее сложные направления медицины: нейрохирургия, лечение сочетанных патологий (например, сердечно-сосудистых заболеваний и опухолевых процессов), трансплантология. Это позволило центру сократить убытки, например, за счет оборачиваемости койки в реанимации и стационаре — высокотехнологичные операции позволяли пациенту восстановиться максимально быстро. Да и лист ожидания на операцию сократился. «Эффективность клиники резко возросла, и это позволило нам получать больше финансирования от государства, — вспоминает Артем Пухальский. — Закон сегодня предусматривает систему оплаты медицинского труда, построенную на учете эффективности: оклад составляет примерно 14 процентов фонда зарплаты, остальное — премия. Чем больше квот мы получим, тем выше будет размер премии».
Были и трудности. Онкологи настороженно восприняли идею новосибирского центра развивать это направление: им показалось, что кардиологи зашли на чужое поле. «Они говорили: зачем вы это делаете, мы же не занимаемся кардиохирургией. Мы пытались объяснить, что не хотим работать на онкологическом рынке, у нас другой сегмент — сегмент особо сложных клинических случаев, смешанных патологий. На их лечение огромный неудовлетворенный спрос. Мы снабдили имеющееся оборудование дополнительными опциями и начали работать», — рассказывают врачи в клинике.
Приходилось и рисковать. Так, в институте разработали оригинальный способ лечения нарушений ритмов сердца. Но гарантий его эффективности не было: в медицинской науке трудно спрогнозировать результат. Многие бы отказались от этой идеи, Караськов же добился в Минздраве дополнительного финансирования этого проекта. Так был создан крупнейший аритмологический центр в России, а технология стала первым отечественным способом лечения сердечных заболеваний, который вошел в европейские рекомендации Общества кардиологов. «Несмотря на то что здравоохранение рынком как таковым не является, предпринимательская инициатива очень важна. Она и делает клинику лидером», — утверждает Артем Пухальский.
Хорошая медицина не может быть дешевой
Владимир Порханов сдержал свое слово. Нам показали клинику изнутри: диагностику, реанимацию и, конечно, саму хирургию. Облаченные в специальные одноразовые костюмы-скафандры, мы с фотографом похожи на первопроходцев на Луне. Нас приглашают в операционную. Идет коронарное шунтирование, сейчас больному — мужчине лет сорока — будут останавливать сердце. «Расскажите чего-нибудь», — неожиданно просит хирург, который трудится над вскрытой грудиной. Операция долгая, много ручной работы, ассистенты и анестезиолог в полном молчании следуют указаниям хирурга. «Каковы сейчас тренды в шунтировании?» — спрашиваю я наобум: вид растерзанного тела смущает. Хирург кивает, очевидно, радуясь возможности поговорить. «Вот такие открытые полостные операции понемногу сходят на нет. Сейчас в западных странах операции совершают роботы, малоинвазивным методом. Это позволяет не вскрывать грудную клетку — все манипуляции хирург совершает с помощью катетера, который вводится через пару проколов, и операция занимает тридцать-сорок минут, а не пять-шесть часов, как открытая операция. Кроме того, неинвазивное вмешательство имеет куда меньше побочных эффектов, чем полостная операция, например, у больного не образуются свищи».
Краснодарская больница намерена увеличить число таких малоинвазивных операций — сегодня они составляют треть объема медпомощи. Нас с фотографом ведут в другую операционную. Это вполне обычная комната: мониторы да молодые люди за ними. Вскоре становится понятно, что они направляют ход операции, которую видят на экране. «Вот, видите, больного привезли ночью с подозрением на инсульт, — буднично говорит молодой парень в свитере с накинутым поверх белым халатом, — через сосуд в бедре в устье пораженного сосуда был введен специальный катетер, через него проведен тонкий металлический проводник со стентом. Мы наблюдаем за его движением через экран специального рентгенаппарата».
В отличие от новосибирского центра, финансируемого из федерального бюджета, технологический уровень краснодарской клиники обеспечивается губернатором края Александром Ткачевым, который отводит на здравоохранение треть краевого бюджета. Это беспрецедентный для России случай. «Александр Ткачев считает, что хорошая медицина не может быть дешевой, — говорит нам Владимир Порханов. — Если мы хотим качественно лечить, то у нас должна быть умная техника. Мы хорошо укомплектованы диагностическим и хирургическим оборудованием».
Внедрение высоких технологий позволило увеличить рентабельность клиники и выйти в новые ниши. Появилась трансплантология, а следом клеточная лаборатория, где органы выращиваются из клеток пациента. Для таких экспериментов регионального бюджета было уже недостаточно, и центру пришлось искать другие источники финансирования. «Мы поставили задачу вырастить искусственную трахею с использованием клеток пациента, — говорит г-н Порханов. — Для такого опыта требовались колоссальные средства, и мы вместе с Паоло Маккиарини подали заявку на получение мегагранта правительства РФ на проект в сфере регенерации дыхательных путей. В рамках этого проекта была выращена искусственная трахея, которую благополучно пересадили двум пациентам, пострадавшим в аварии».
Денег все равно не хватает
Примечательно, что доля платных услуг в обоих центрах незначительна. В краснодарской клинике она не превышает 3%, в новосибирском институте — 4%. Эти услуги клиника оказывает жителям других регионов и стран. Оба лидера считают, что негуманно брать с пациента деньги за высокотехнологичную хирургию. Да и соплатежи пациентов не позволят клиникам развиваться в полную силу. «К сожалению, схема нашего финансирования такова, что бесплатные услуги мы оказываем только жителям нашего края. Бывали случаи, когда пациенты из других регионов прописывались в Краснодарском крае, чтобы получить у нас помощь, — вспоминает Порханов. — Я бы лечил всех бесплатно. Даже в коммерчески ориентированной медицине США действует это правило. Если там, к примеру, от разборок пострадает мексиканец без страховки, его все равно прооперируют бесплатно, используя самые современные лекарства и оборудование».
Александр Караськов тоже считает, что госзаказ — единственная возможность сделать высокие технологии доступными. «Делать серьезные, глобальные вещи в коммерческой медицине нереально, смешно, забудьте об этом», — говорит он.
Несмотря на то что финансирование высокотехнологичных медцентров гораздо лучше, чем у других лечебных учреждений, зачастую и его не хватает. «Квота на кардиохирургию не меняется много лет. Она составляет 200 тысяч рублей. Эти средства покрывают только стандартные операции. Если же появляются осложнения, затраты могут увеличиться и до миллиона. Их взять неоткуда», — делится Александр Караськов. Проблемы создает и 94-й закон о госзакупках, который обязывает клиники покупать дешевые отечественные расходные материалы. «Шву, сделанному отечественной нитью, нельзя доверять, из дырочек кровь пульсирует, часто операцию переделывать приходится, — горячится Караськов, — потому мы закупаем немного иностранных нитей. Каждую нить я использую не один раз, а десять. Такая же ситуация и с остальным. В итоге иностранный коллега тратит на операцию расходников на 40 тысяч евро, а наш хирург — всего на пять. И получает он зарплату в десятки раз меньше».
Высокотехнологичная помощь, развитием которой сегодня озаботилось государство, требует дорогих оригинальных препаратов, а не их дешевые копии. «В трансплантологии невозможно использовать дженерики. Людям, перенесшим такие операции, необходимо всю оставшуюся жизнь использовать оригинальные иммунодепрессанты, которые позволяют предупредить отторжение пересаженных органов», — говорит Владимир Порханов.
Очевидно, что дальнейшее развитие медицины в России без увеличения финансирования невозможно. «Если бы за операцию, которая стоит 40 тысяч евро, государство отдавало бы не пять тысяч, как сейчас, а хотя бы 15, то мы бы оперировали в два-три раза больше людей. Мы бы решили все свои проблемы, в том числе социальные, строили бы сотрудникам жилье, увеличили бы премиальный фонд, обучение. Делаем это и сегодня, но со скрипом: приходится просить иностранных специалистов войти в наше положение, чтобы они дали учиться нашим сотрудникам бесплатно либо за символические деньги», — говорит г-н Караськов.
Отбросьте призвание
Врачи в обеих клиниках на стандартных седовласых хирургов не похожи. Эти довольно молодые люди куда больше напоминают каких-нибудь программистов — может быть, потому, что у мониторов им приходится проводить больше времени, чем у операционного стола. Сегодня в России не хватает почти 200 тыс. врачей разных направлений, притом что всего врачей в стране не более 600 тысяч. «Дурак, что ли, молодой человек сегодня в медицину идти, когда нефтянка есть? Привлечь кадры можно, только обеспечив им достойное существование, — убежден Порханов, — зарплата должна позволять врачу брать ипотеку или арендовать жилье. Отбросьте призвание. Мы не должны ориентироваться на фанатиков! Надо выстроить систему, где доходы конкурируют с торговлей, с сырьевыми отраслями». В краснодарской клинике средняя зарплата медсестры составляет около 50 тыс., хирурга — свыше 100 тысяч. Помимо этого в Краснодарском крае есть губернаторские программы, субсидирующие банковские кредиты для медиков. Это неплохие условия, особенно для региона, поэтому недостатка в специалистах у Центра грудной хирургии нет.
Вкладывается в кадры и Научный центр имени академика Мешалкина. «Мы даем сотрудникам возможность учиться в ведущих клиниках за рубежом, — говорит Артем Пухальский, — это притягивает к нам специалистов из разных регионов: у нас работают врачи из Тюмени, Барнаула, Санкт-Петербурга. Вот недавно переманили хирурга из питерского НИИ нейрохирургии имени академика А. Л. Поленова».
«Я приехал в Новосибирск два года назад, — рассказывает “переманенный” руководитель группы эндоваскулярной ангионеврологии Кирилл Орлов. — В Санкт-Петербурге на пять миллионов жителей имеется несколько эндоваскулярных клиник, а здесь наше направление — центральное в Сибирском регионе и охватывает порядка 40 миллионов жителей. Средний возраст врача в новосибирском центре — 30–35 лет, в то время как средний возраст в отрасли в целом — около 50 лет. При этом в 35 лет наши врачи абсолютно матерые, потому что такова интенсивность труда. Когда технологии часто меняются, врачу необходимо постоянно учиться, анализировать и применять новые знания. Люди старшего возраста с этим хуже справляются, они менее мобильны».
Новосибирская клиника — кузница кадров для отрасли. «Сегодня в России открывается множество кардиоцентров — в Томске, Красноярске, Иркутске, Тюмени, Перми. Нам оттуда звонят и спрашивают: кого вы можете дать? Потому что специалистов в стране — единицы, для их подготовки требуется много времени. Если врач у нас — правая рука заведующего и хочет служебного роста, мы предлагаем ему перейти в новый центр, где есть реальная возможность сделать карьеру. Так в отрасли происходит интеграция — за счет перетока кадров. Успех наших партнеров — это наш успех», — отмечает Пухальский.
Особенность новосибирской клиники — тесная связь врачей и ученых из соседнего Академгородка. «Раньше я работал в Институте ядерной физики и больше занимался теоретическими исследованиями, а сейчас могу на практике реализовать свои идеи», — говорит медицинский физик Игорь Бедный. В пользу такого сотрудничества он приводит и другие факты: например, работа с современной техникой зачастую требует от врачей специальных технических знаний, поэтому физики помогают с ней справиться.
Игорь Бедный, медицинский физик, работающий в новосибирском институте, знает толк в современной аппаратуре
Восстановить систему
Еще один фактор успеха обеих клиник — вертикальная интеграция. Зачастую врачи не могут быстро оказать высокотехнологическую помощь потому, что у пациента нет правильного диагноза. Кроме того, многие поликлиники попросту не знают о возможностях высокотехнологичных медцентров, а значит, и не направляют туда пациентов. «Мы сталкивались с этим очень часто и наконец решили развивать собственную диагностику», — говорит Александр Караськов. В новосибирском научном центре появилось приемно-диагностическое отделение, где пациента обследуют, а затем направляют документы в регион его проживания, чтобы получить направление на лечение. Но поскольку региональные поликлиники в России работают неэффективно, институт отправляет туда консультативно-диагностические бригады специалистов, которые ведут прием пациентов со сложными случаями.
В перспективе ННИИПК планирует открыть и реабилитационный центр. «С диагностикой мы разобрались: сегодня пациент так или иначе находит нас. Но мы ничего не знаем о пациенте после операции. Как в этой ситуации можно оценить качество лечения? Состояние на момент выписки недостаточный показатель, — утверждает Артем Пухальский, — поэтому мы собираемся строить большой реабилитационный центр, у нас уже есть под него земельный участок, совсем рядом с институтом. Однако будет ли он финансироваться государством, мы пок а не знаем».
Развивает смежные этапы медпомощи и краснодарская клиника — там сформировано диагностическое отделение, в которое дают направление кардиологи поликлиник края. «У нас налажена хорошая связь с краевыми поликлиниками. Если местный кардиолог видит, что обычная терапия не приносит результата, он направляет запрос в нашу поликлинику, и мы вызываем пациента к себе. В течение суток мы ставим ему точный диагноз, и далее пациент отправляется наблюдаться у лечащего врача, либо — на операцию в наш центр», — рассказывает Владимир Порханов. Он планирует развивать и реабилитационный центр, пока же сотрудничает с санаториями на Черноморском побережье.
В общей сложности новосибирская и краснодарская клиники готовы увеличить объем медпомощи на 25–50%. «Пока спрос на высокотехнологичные услуги в России многократно превышает предложение, — говорит Артем Пухальский, — мы делаем в год 14 тысяч операций, а ежедневных запросов на сайте клиники сегодня — около полутора-двух тысяч».
В подготовке материала принимала участие Софья Инкижинова
Кстати, а вы знали, что на «Сделано у нас» статьи публикуют посетители, такие же как и вы? И никакой премодерации, согласований и разрешений! Любой может добавить новость. А лучшие попадут в телеграмм @sdelanounas_ru. Подробнее о том как работает наш сайт здесь👈
