Ядро реактора никуда не уводилось — после выброса твэлов из корпуса они мирно сгорали при вхождении в атмосферу.

Откуда там полноценные реакторы возьмутся?

На такой вопрос кратко не ответить. Величины несопоставимы — при аварии на ЧАЭС выброшено около 400 миллионов кюри, а при аварии спутника, вероятнее всего, не будет выброшено более 600 тысяч кюри. Разрушение в атмосфере РИТЭГа/реактора не приведет к значительному повышению дозы внешнего облучения, если он не упадет на населенный пункт, конечно. С другой стороны, если человек случайно вдохнет микрочастичку урана от разрушенной сборки, то это почти наверняка рак легких. Это как лотерея, в которой мне участвовать не хочется. По этой теме есть старенькая и скромная, но доступная статья Прuлуцкого «Ядерная энергия в космосе: военные аспекты».

По поводу последствий 1986 года, к сожалению, говорить живы-здоровы не совсем корректно, хотя от всей души Вам желаю. Здесь уместно говорить о стохастических эффектах последствий облучения — злокачественные новообразования, генетические нарушения и пр., которые могут проявляться и спустя 20 лет. Это одна из важнейших на сегодня проблем — оценка рисков (вероятностей) онкологических и неонкологических заболеваний при малых дозах облучения. Вот итог последствий аварии ЧАЭС на 2003 год: «…Количество заболеваний раком щитовидной железы населения Брянской, Калужский, Тульской и Орловской областей вырос для взрослого населения в 3 раза, а для детей и подростков — более чем в 10 раз».