Освобождение Севастополя в 1944 г.
Следи за успехами России в Телеграм @sdelanounas_ruИтак, во второй половине апреля 1944 года немцы и румыны контролировали в Крыму только Севастополь и внешний обвод его укреплений. К этому времени их войска имели перед собой две противоположные задачи. С одной стороны, из Крыма начали эвакуацию, выввозя, главным образом, тыловиков и румын. С другой соторны, Гитлер требовал удерживать Севастополь как можно больше, поскольку от способности СССР контролтровать Черное море зависела позиция Турции. Хорошие же отношения с Турцией были для Германии критически важны. поскольку именно оттуда шли контрабандные поставки хромовой руды.
Поэтому главное внимание оборонявшихся было сосредоточено на удержании господствующих высот Сапун-гора и Сахарная головка, прикрывавших Севастопольскую бухту от наблюдения и прицельного артиллерийского обстрела. К 20 апреля в составе 17 армии еще оставалось около 120 тысяч человек. Около 70 тысяч немцы эвакуировали с момента начала крымской операции и около 30 тысяч составили потери убитыми и пленными (13 тысяч — немецкие потери и 17 тысяч — румынские).
-
- СеваÑÑÐ¾Ð¿Ð¾Ð»Ñ Ð² оккÑпаÑии
- © regnum.ru
Советские войска ставили своими главными задачами освободить Севастополь и сорвать эвакуацию немцев.
23 апреля части 4-го Украинского фронта пошли вперед. Артподготовка была слабой, упорной обороны от противника не ожидали. Однако советское наступление быстро завязло в минных полях и лесах, подожженных немцами. Войска смогли взять несколько опорных пунктов, но решительного успеха не добились. На пересеченной местности советские танки, от которых пехота была отсечена сильным артиллерийским и минометным огнем, впервые понесли большие потери от экзотического на тот момент оружия — ручных реактивных гранатометов «Офенрор» и «Панцерфауст».
В ходе боёв, продолжавшихся с 23 по 25 апреля, войска 4-го Украинского фронта потеряли 1150 человек убитыми и 4629 ранеными.
Для освобождения Севастополя нужен был планомерный штурм. Его подготовка началась незамедлительно.
Гаубица Б-4 на позиции
Период подготовки к штурму не означал передышки и спокойной жизни для немцев и румын, засевших в Севастополе. В это время не только подвозилась боевая техника, пополнялись войска и боекомплект. Велась активная разведка и уничтожение выявленных ею элементов огневой системы противника. С 16 апреля по 4 мая войска 4-го Украинского фронта израсходовали 641 вагон боеприпасов, в том числе 400 280-мм и 1700 203-мм выстрелов на уничтожение ДОТов, бункеров и артиллерийских батарей.
Чтобы вынудить противника раздёргать свои резервы в разные стороны, были предусмотрены два этапа операции. 5 мая должны были начаться активные действия на участке 2-й гв. армии севернее Севастополя по направлению к Северной бухте, а 7 мая на южном участке Приморская и 51-я армии ставили шах и мат немецкой группировке, вцепившейся в город русской славы. Такая разница во времени позволяла последовательно сосредоточить всю мощь авиации сначала на одном участке удара, а затем на другом.
4-й Украинский фронт насчитывал к этому времени 242 тыс. человек, 5541 орудие и миномет, 340 танков и САУ. Если в начале апреля 1944 года фронт имел перед собой в Крыму сопоставимого по силам противника, то в мае соотношение сил резко изменилось.
Противник на 5 мая 1944 г. имел в боевом составе: солдат и офицеров — 72,7 тыс. человек, орудий и минометов — 1775, пулеметов — 2355, танков и штурмовых орудий — 50, самолетов — до 100. Общая длина внешнего обвода обороны доходила до 35 км. На километр фронта противник имел свыше 2000 человек, 67 пулеметов, свыше 50 орудий и минометов. Это очень высокие плотности для обороны, тем более в таком укрепрайоне. За период с 20 апреля по 3 мая было эвакуировано 13.400 немецких и около 29.000 румынских солдат.
Всё это время командовавший оборонявшейся в Крыму 17-й немецкой армией генерал-полковник Йенеке бомбардировал ставку Гитлера и штаб группы армий депешами о необходимости срочной эвакуации своих войск. В результате 29 апреля он был отстранен от занимаемой должности и заменен ранее командовавшим 5-м корпусом генералом Альмендингером.
Генеральный штурм Севастополя начался утром 5 мая после 1,5-часовой артиллерийской подготовки. Это был пока не главный, а вспомогательный удар, имевший целью сковать резервы противника. Наносился он соединениями 2-й гвардейской армии на северном фронте укрепленного района в направлении станции Мекензиевы горы. Войска противника оборонялись с отчаяньем обреченных. Вторые эшелоны полков были введены в бой уже за вторую траншею. Бои продолжались до темноты, многие пункты обороны переходили из рук в руки по много раз. Несмотря на все приложенные усилия, советским войскам удалось лишь вклиниться в оборону противника на глубину до километра. Наша авиация господствовала над полем боя, причиняя большие потери оборонявшимся, наносила удары по артиллерийским позициям и аэродрому на мысе Херсонес, но сама несла ощутимые потери от зенитного огня и истребителей противника. Достаточно сказать, что за период с 5 по 12 мая потери армии составили 111 машин (с 7 апреля по 12 мая — 266 самолетов),
На следующий день гвардейцы ввели в бой вторые эшелоны дивизий. Сражение закипело с новой силой. Несмотря на то, что нашим войскам противостояли лишь остатки 50, 336-й и 2-й румынской горнострелковой дивизий, продвижение по результатам дня составило лишь около 500 метров. Послевоенный анализ показал, что ввести противника в заблуждение относительно направления главного удара все-таки не удалось. В частности, германская воздушная разведка вскрыла сосредоточение соединений 19-го танкового корпуса в районе селения Камары, в направлении на Сапун-гору. В результате отражавший на протяжении двух дней советские атаки 49-й горнострелковый корпус получил на усиление лишь один гренадерский полк из резерва армии, но ни одного солдата из состава войск, оборонявшихся в районе Сапун-горы.
Утром 7 мая в наступление перешли части 51-й и Приморской армий. Концентрация орудий на километр фронта составляла от 205 до 258 стволов, и по записям в журнале боевых действий 17-й армии была «сравнима по концентрации с примерами Первой мировой войны». Самолеты 8-й Воздушной армии совершили 2105 вылетов. На германские позиции обрушились тонны смертоносного метала, но прорыв, начавшийся в 10:30, не стал от этого легкой прогулкой. Немцы часто контратаковали, то и дело возникали рукопашные схватки. Наши штурмовые подразделения несли значительные потери, но продолжали двигаться вперед. Только в 19:30 дивизии обеих армий смогли укрепиться на гребне Сапун-горы.
Румынское тяжелое орудие, брошенное в Севастополе
Штурмовавшие 7 мая Сапун-гору части четырех стрелковых дивизий потеряли 308 человек убитыми и 1092 человека ранеными.
Немцы начали отходить и перед фронтом 2-й гвардейской армии. Вечером наши части взяли станцию Мекензиевы горы. Сократив линию фронта и временно оторвавшись от советских войск на указанном направлении, немцы попытались создать ударный кулак и в ночь на 8 мая отбить позиции на Сапун-горе, но этот план провалился. Теперь крах стал очевиден, но германскому верховному командованию, чтобы понять это потребовалось еще сутки. 8 мая западнее Сапун-горы продолжались тяжелые бои, главным образом из-за задержки с вводом в бой вторых эшелонов армий. На северном фронте немцы продолжали отступление и к исходу дня вышли к берегу Северной бухты. В 03:15 9 мая наконец-то поступил приказ о полной эвакуации крепости.
Советские танки входят в Севастополь
Утром 9 мая вступили в бой танки 19-го корпуса. Первым боевым призом для одной из его бригад стало уничтожение на Приморском шоссе отходящей колонны немецкой артиллерии. В тот же день немцы начали переправляться на южный берег Северной бухты.
Теперь обороняющимся предстояло дождаться судов. Весь день немцы продолжали сдерживать наше наступление, отступая от рубежа к рубежу. Войска 2-й гвардейской армии форсировали на подручных средствах Северную бухту, 51 -и армии — к вечеру овладели Севастополем, однако стремительный бросок 19-го танкового корпуса к причалам на Херсонесе сорвался. На рассвете по изготовившимся для наступления танкам нанесла удар немецкая авиация. Он оказался совершенно внезапным и сопровождался серьезными потерями. Погибли начальник штаба корпуса и командир одной из танковых бригад.
Этот удар стал последним, произведенным германскими самолетами с аэродрома на мысе Херсонес. Еще 8-го числа он оказался в пределах достигаемости огня советских орудий с Сапун-горы. «Последний аккорд» Люфтваффе привел к тому, что танковый корпус начал наступление с опозданием и выйдя к вечеру к немецким позициям на «Турецком валу» был остановлен огнем 88-мм зенитных орудий. Истощенные трехдневными боями соединения Приморской армии расстреляли почти весь боекомплект и не смогли поддержать атаку. Наступление было отложено до утра следующего дня, когда в бой планировалось ввести армейский резерв — 128-ю гвардейскую стрелковую дивизию.
Несмотря на то, что это соединение перебрасывалось к линии фронта на грузовиках, в срок оно не успело. Наспех подготовленная атака началась только в 16 часов и успеха не имела. Так остатки 17-й армии выиграли еще два дня, поскольку на 11-е советское командование спланировало лишь подготовку нового штурма, подтягивание артиллерии и пополнение боезапаса действующих частей за счет бездействующих. Последний бой был намечен на утро 12 мая.
Советские танки входят в Севастополь
Освобожденный Севастополь.
Тем временем немцы отправили для эвакуации первые конвои. Несмотря на сложившийся стереотип о «немецком орднунге», на самом деле в немецких морских штабах в Крыму и Констанце царила неразбериха, командиры в Румынии и Севастополе фактически не имели связи друг с другом, и в результате немецкие суда отправляли «вслепую», не имея какого-либо представления о текущей обстановке вокруг Севастополя. Это и обусловило разгром конвоя «Парсиваль», вошедшего в Севастопольскую бухту, северный берег которой был уже занят войсками 2-й Гв. армии, к рассвету 9-го числа. Открывшие огонь в утреннем предрассветном тумане советские орудия стреляли с дистанций всего в несколько сотен метров, а потому били почти без промаха.
Пока противник разобрался в чем дело, многие суда были уже потоплены или тяжело повреждены. В бухте погибли буксир «Гюнтер», лихтеры «Бессарабия», «Вар», охотники «Uj 2313» и «Uj 2314"2, а также несколько сторожевых катеров. Многие корабли получили в ходе обстрела серьезные повреждения, и затонули, возвращаясь в Румынию.
Днем под плотным обстрелом оказались и причалы в бухтах Казачья и Камышовая, в которых по согласованному с армейским командованием замыслом и планировалось осуществить посадку основной массы эвакуируемых. Огонь наших артиллеристов даже с закрытых позиций оказался довольно точен. Получив ряд попаданий, танкер «Продромос» (877 бр.т) из состава прибывшего конвоя «Артист» затонул.
-
- Prodromos_Haldey
- © ic.pics.livejournal.com
Широко известное фото. На переднем плане уничтоженный румынский танкер «Продромос», правеее вдали виден сгоревший буксир «Гюнтер».
Расстрел немецких судов нашей полевой артиллерией имел огромное значение для последующей эвакуации. Немецкие капитаны теперь боялись подходить вплотную к берегу и предпочитали бросать якорь вне радиуса действия советской артиллерии. Из-за этого во-первых, процесс погрузки войск на суда резко замедлился (их приходилось перевозить на мелких плавсредствах на крупные суда), во-вторых, они находились вне «зонтика» немецкой береговой зенитной артиллерии и теперь могли полагаться только на немногочисленные корабельные зенитные автоматы. И теперь эвакуация превратилась в избиение немецких плавсредств советской авиацией.
Первым ударом стал разгром конвоя «Патрия». Караван, состоявший из новейших теплоходов «Тотила» и «Тея» прибыл к Херсонесу утром 10 мая и начал загружаться с помощью плавсредств 770-го саперного полка. Именно в этот момент над транспортами появились наши штурмовики. Первый удар девятки «Илов» из 47-го ШАП оказался безуспешен, но последовавший почти сразу же налет восьмерки машин из 8-го ГШАП дал прекрасные результаты. «Тотила» получил попадание трех ФАБ-100, после чего загорелся и лишился хода. Одна из бомб вызвала пробоину в носовой части.
-
- Picture
- © bagnet.org
Теплоход «Тотила» под ударом
Затем в атаку вышла ударная группа 13-го гвардейского ДБАП состоявшая из шести «Бостонов"-топмачтовиков, поддержанных четырьмя штурмовиками A-20G-30. Все это предрешило судьбу судна — спустя полчаса оно скрылось под водой. Ввиду близости берега и наличия большого числа мелких кораблей, потери при гибели «Тотилы» не могли быть слишком большими и вряд ли превысили пару-тройку сотен человек. Судя по всему, кое-что перепало и на долю теплохода «Тея», который, видимо, получил некоторые повреждения входе этих ударов, поскольку поспешно прервал погрузку и взял курс на юго-запад. К остаткам конвоя присоединились также паромы Зибеля и штурмботы 770-го полка. По данным сухопутчиков, подтвержденных показаниями командира саперно-десантной части, оба судна приняли не более 3000 человек, что составило примерно треть их расчетных возможностей и вызвало большое возмущение со стороны командования 17-й армии.
Зная, что как минимум один транспорт все еще продолжает уходить от берегов Крыма, штаб ВВС решил продолжать удары. В 09:55 нового попадания в «Тею» добились шесть штурмовиков 8-го ГШАП. Решающий удар был нанесен в 13:15 шестеркой «Бостонов» 13-го ГДБАП, атаковавших топмачтовым методом. Попадания еще двух ФАБ-100 пришедшиеся в область ватерлинии не оставили немцам ни единого шанса на спасение. «Тея» начала медленно погружаться. Пока она тонула, ее успели пробомбить еще пять Пе-2 и такое же число Ил-4. Около 15:30 теплоход затонул. Поскольку в момент гибели рядом с ним, по немецким данным, находились лишь тральщики «R 35» и «R 164» (с наших самолетов каждый раз обнаруживались одна БДБ и тральщик), спасти удалось всего около 400 человек. Подводя итог потерь противника их можно оценить примерно в 1500-2000 человек, не более, несмотря на явное стремление германского морского командования завысить эту квоту до 7000-8000. Таким странным способом местное командование Кригсмарине пыталось опровергнуть обвинения в потере управления морскими перевозками и собственные ошибки. Для нас же разгром конвоя «Патрия» оказался на редкость бескровным. Лишь в первом налете повреждения от зенитного огня получили четыре Ил-2.
Ночью 10 мая командующий 17 армией генерал Альмендингер эвакуировался из Крыма на торпедном катере, оставив за себя в Крыму командира 49-го корпуса генерала Хартмана
11 мая эвакуация продолжилась, сопровождаемая жестокими налетами советских ВВС. Те из немецких солдат, кому все-таки удалось покинуть «мыс смерти», оставили довольно красноречивые воспоминания о царившем беспорядке. Лейтенант А.Виммер из 70-го батальона связи позднее вспоминал: «Мы ждали там (на м.Херсонес) до 06:00 утра, подвергаясь сильному артобстрелу и ударам авиации противника, которые выводили людей из строя. Наконец, появились две самоходные баржи. Первая баржа простояла только несколько минут, загрузилась наполовину и немедленно отошла. На вторую баржу я погрузился со своими людьми. Эта баржа тоже наполовину загрузилась и тоже хотела немедленно отойти. Я выхватил свой пистолет, подошел к командиру баржи и пригрозил его расстрелять, если он отойдет от пристани… Командир баржи увидел большой поток тяжелораненых и уже не сопротивлялся, помог вместе с матросами погрузить их всех на баржу. Он действительно теперь загрузился достаточно».
В этот день наконец отличились советские подлодки. Около 06:00 утра в 60 милях юго-восточнее Констанцы подводная лодка «Л-4» обнаружила быстроходный конвой «Астра». Не имея возможности сблизится с целью, командир лодки капитан-лейтенант Поляков принял решение стрелять четырехторпедным веером с дистанции 12 каб. Противник поздно заметил след торпед, и в 06:14 неповоротливый танкер «Фредерик» получил попадание одной из них.
Взрыв пришелся на район машинного отделения, и хотя поступление воды внутрь корпуса удалось остановить, судно полностью лишилось хода. Выход мог быть только один — «Фредерик», который в случае прибытия к Херсонесу мог принять до 10.000 солдат, надлежало буксировать в Констанцу. При осмотре в порту выяснилось, что у танкера полностью уничтожена машина и восстанавливать его пришлось уже нам после войны.
С рассветом 11 мая воздушно-морское сражение советских ВВС с немецкими конвоями закипело с новой силой. Меткое попадание ФАБ-100, сброшенной одним из шести Илов 8-го ГШАП в 08:53, вызвало детонацию боеприпасов на пароходе «Данубиус». Произведенная около 11:00 атака самолетов завершилась попаданием бомбы в транспорт «Хельга». Также внимание операторов в штабе ВВС привлек конвой «Овидиу». В 10:50 суда были настигнуты 12 штурмовиками 47-го ШАП, сумевшими нанести минному заградителю «Романия» серьезные повреждения, он загорелся и потерял ход. В 11:01 горящее судно пробомбили пять Ил-4 и добавили ему новые повреждения. Наконец в 11:35 остатки каравана были вновь атакованы 13 штурмовиками из состава 8-го ГШАП. Гвардейцы, получившие в последние дни значительный опыт ударов по морским целям, продемонстрировали противнику свое возросшее мастерство: в румынский эсминец «Фердинанд» попало сразу три ФАБ-100 и несколько реактивных снарядов! Сильно пострадали мостик, радиорубка, а в особенности корма, в которой начался пожар. Потери экипажа составили 12 убитых и 28 раненых. В последующие часы внимание командование ВВС ЧФ привлекли новые караваны, направившиеся обратно, а потому эсминцу противника удалось спастись.
Последняя серия налетов, произведенная во второй половине дня, имела в качестве целей минзаг «Романия» и пароход «Хельга». Между 16:13 и 19:30 только флотские летчики произвели шесть налетов в которых приняли участие в общей сложности пять Ил-4, восемь Пе-2, и 26 Ил-2 (17 машин из состава 8-го гвардейского и девять из состава 47-го штурмового авиаполков). В ходе пятого налета в 18:55 девятка штурмовиков 47-го полка добилась попадания бомбы в машинное отделение «Хельги», после чего немцы оставили надежду использовать пароход и он был потоплен 88-мм артиллерией десантной баржи.
В 01:00 12 мая, в соответствии с планом, немецкие части оставили позиции на Турецком валу и ускоренным маршам двинулись к причалам. Солдаты естественно не могли предположить, что на причалах большинство их ожидает не погрузка на корабли, а скорая смерть или плен.
Незадолго до полуночи под погрузку стал конвой «Волга». С оставшихся у Херсонеса паромов, штурмботов и барж суда приняли немало солдат (например «Мурджеску» около 1000, а «Дакия» — 1200). Все это время не прекращался обстрел причалов и атаки ночных бомбардировщиков. Они были не так успешны, как дневные, но около 02:00 ночи, в момент погрузки «Дакия» получила попадание 100-кг бомбой, взрыв которой нанес легкие повреждения силовой установке, но зато убил трех членов экипажа и 25 эвакуируемых.
Отдельные отряды барж продолжали осуществлять прием людей вплоть до 5 часов утра. Некоторые баржи побили все рекорды вместимости, приняв на борт до 1100 человек. Всего же в последнюю ночь суда приняли от 10 до 12 тыс. человек, но еще не менее 25 тыс. осталось на берегу. Впрочем, с ними вскоре все было кончено.
В первом часу ночи 12 мая разведчики 32-й гв. стрелковой дивизии захватили в плен немецкого солдата, который сообщил, что войска получили приказ об отходе к причалам на мысе Херсонес. В 03:00 утра после сильного артналета, в котором приняло участие около 1000 орудий, советские войска перешли в наступление. Спустя полтора часа поступило донесение о занятии вражеских позиций на Турецком валу. В прорыв вошел 19-й танковый корпус. Бой с противником, практически полностью лишенным тяжелого вооружения, превратился в избиение. Почти каждый советский снаряд, ложившийся в толпах деморализованных немцев, находил себе многочисленные жертвы. Около 08:00 утра принявший на себя командование остатками 17-й армии командир 73-й дивизии генерал Беме капитулировал. Вместе с ним в плен попал командир 111-й дивизии генерал Грюнер, а командира 336-й дивизии генерала Хагемана нашли среди убитых.
Тот факт, что немцы потеряли трех из пяти комдивов, говорит сам за себя. Количество пленных, взятых на Херсонесе, составило 21.200 человек, а за весь период с 7 по 12 мая — 24.361 солдата и офицера. Впечатление от разгрома 17-й армии прекрасно передал британский репортер А.Верт, посетивший район последних боев уже спустя три дня:
«Вид Херсонеса внушал ужас. Вся местность перед земляным валом и позади него была изрыта тысячами воронок от снарядов и выжжена огнем «катюш». Здесь все еще валялись сотни немецких автомашин, однако часть их советские солдаты успели уже вывезти. Земля была сплошь усеяна тысячами немецких касок, винтовок, штыков и другим оружием и снаряжением. Советские солдаты собирали сейчас все это имущество в большие кучи; им помогали присмиревшие немецкие военнопленные; по их виду чувствовалось, как они счастливы, что остались в живых… Земля была густо усеяна также обрывками бумаг — фотографий, личных документов, карт, частных писем; валялся здесь даже томик Ницше, который до последней минуты таскал с собой какой-нибудь нацистский «сверхчеловек». Почти все трупы были захоронены, но вода вокруг разрушенного маяка кишела трупами немцев и обломками плотов, которые покачивались на волнах, плескавшихся у оконечности мыса Херсонес…»
Однако не всем немцам, оказавшимся на палубах кораблей, было суждено увидеть румынские берега. Им еще предстояло пережить день 12 мая. В 12:25 11 Ил-2 из состава 8-го ГШАП добились нескольких попаданий в пароход «Гёйзерих». Судно загорелось и потеряло ход. Его взяли на буксир, но оно вскоре затонуло. В 16:21 другой транспорт «Дуростор» последовательно атаковало 12 пикирующих бомбардировщиков из состава 40-го БАП. После попадания двух ФАБ-250 транспорт продержался на поверхности всего полчаса. Среди немецких кораблей, получивших тяжелые повреждения, в этот день был охотник «Uj 309», который также затонул после от ударов авиации.
Что касается наших субмарин, то единственным их подтвержденным успехом стал факт потопления десантной баржи «F 130», которая была обнаружена в 08:27 верхней вахтой «С-33». При сближении и обстреле из 45-мм полуавтомата, выяснилось, что она брошена противником. При осмотре выяснилось, что она битком забита телами немецких солдат, причем некоторые из них еще подавали признаки жизни! Поскольку при данных обстоятельствах никакой помощи им оказать было нельзя, то в 12:16 БДБ была потоплена огнем из 100-мм орудия. Кроме того, с определенной долей уверенности можно также утверждать, что в 21:12 «Щ-201» потопила другую быстроходную баржу «F 568».
Ведомство Геббельса поспешило объявить эвакуацию успешной, но сухопутные командиры были иного мнения. Генерал Альмендингер отправил командующему группой армий «Южная Украина» телеграмму такого содержания:
«По сообщению радио, вице-адмирал Бринкман, командующий ВМФ на Черном море, и контр-адмирал Шульц, морской комендант Крыма, были награждены рыцарскими крестами как «организаторы эвакуации бойцов Крыма».
Вы, господин генерал-полковник, понимаете, с каким возмущением и горечью каждый воин 17-й армии воспринимает это сообщение. Мы видим только одно объяснение этому, а именно, что это награждение произошло ввиду неправильной информации служебных инстанций ВМФ. Провал организации эвакуации ВМФ и безрассудство морского командования Крыма стали виной потери большого количества лучших воинов армии. Я прошу Вас, господин генерал-полковник, в этом вопросе представлять армию по поводу расследования военным судом этого чрезвычайного провала.»
Что бы не заявляли немцы, 17-я армия в Крыму потерпела жестокое поражение. Обычно наши бывшие противники повторяют одни и те же цифры: в Крыму на начало апреля было 229-235 тысяч солдат, морем эвакуировались 130 тысяч и еще 21 457 воздухом, следовательно потери составили около 80 тысяч — чуть более трети. Казалось бы, все сходится, но при более пристальном рассмотрении вся эта «бухгалтерия» трещит по швам. Во-первых, выясняется, что в число эвакуированных морем оказались включены 11 358 гражданских лиц и 4260 военнопленных, которых к военнослужащим 17-й армии уж никак не отнесешь. Во-вторых, немецкие историки скромно умолчивают о том, что люди перевозились не только в Констанцу, но и в противоположном направлении. Только маршевые подразделения составили не менее 4 тысяч, кроме того, самолеты доставили немалое число отпускников. Все это увеличивает безвозвратные потери 17-й армии по меньшей мере до 100 — 105 тысяч. Таким образом, заявленная Совинформбюро цифра пленных солдат и офицеров противника за весь период боев в Крыму — 61 587 человек — отнюдь не вызывает удивления. Здесь уместно заметить, что наши людские потери (17.754 человека безвозвратные и 67.065 санитарные) были гораздо меньше, то есть соотношение по безвозвратным потерям достигает приблизительно 1 к 5,5 в нашу пользу — блестящий результат! Что касается техники, то наши потери составили 171 танк и САУ, 521 орудие миномет, 179 боевых самолетов ВВС Красной Армии и 90 ВВС ЧФ.
-
- © mil.sevhome.ru
Пленные.
Трофейные немецкие самоходные орудия
Подсчет потерь противника можно продолжить и дальше. Если к безвозвратным прибавить санитарные: 15 535 раненных, вывезенных морем и 16 387 воздухом, то получается, что 17-я армия потеряла до 60% своего личного состава. Учитывая, что из эвакуированных 39 944 (по другим данным 36 557,
Херсонесский аэродром с трофейными самолетами.
Мыс Херсонес
-
- © mil.sevhome.ru
Немецкая техника на мысе Херсонес
-
- © mil.sevhome.ru
Финал.
Кстати, а вы знали, что на «Сделано у нас» статьи публикуют посетители, такие же как и вы? И никакой премодерации, согласований и разрешений! Любой может добавить новость. А лучшие попадут в телеграмм @sdelanounas_ru. Подробнее о том как работает наш сайт здесь👈
29.04.1915:22:48
sewa196529.04.1922:05:07
sewa196530.04.1911:03:50