Рашин тудэй

Предприниматель на опыте доказал: агрокомплекс, занявшись утилизацией отходов, может автономно вырабатывать электроэнергию, тепло и газ. И не надо в деревни сети и трубы тянуть

Пермский фермер Владимир Рашин разработал и запустил в своем перепелином хозяйстве установку генерации биогаза, получив 80% рентабельности бизнеса. После того, как его замучили делегации аграриев («сделай нам такую же»), Рашин решил начать новый бизнес. Так фермер вышел на рынок биоэнергетических технологий. Минувшей осенью открыл предприятие ООО «ЭнергоРежим» по изготовлению этих установок: теперь у него, кроме хозяйства в деревне Катыши, еще и свое конструкторское бюро, менеджеры, офис в Перми и представители по регионам. Сотни гектаров брошенных полей затягивает борщевик — сорняк высотой до трех метров. В начале лета его сочные стебли можно использовать на корм скоту, кроме того, говорит Рашин, одна тонна травяной массы дает 500 куб. м газа. Но когда цветение начинается, сорняк становится ядовитым, от прикосновения к растению, вдыхания пыльцы, разносимой ветром, люди и животные получают фотохимический ожог первой степени. В Германии, Чехии, скандинавских странах, Эстонии действуют даже правительственные и общественные программы борьбы с нашествием борщевика. Предложения Рашина аграриям скосить и переработать эту беду пока не реализованы, а у него самого такой сельхозтехники нет (В исходной статье фото, кликайте источник)

— Когда я в 2006 году пришел в министерство сельского хозяйства Пермского края и сказал, что хочу заняться перепеловодством с последующей утилизацией помета, получением из него биогаза и электроэнергии, там на меня та-ак посмотрели: «Чего-чего?». За спиной чиновники хихикали, пальцем крутили у виска, — рассказывает Владимир. — Через месяц я запустил биогазовую установку, снова приехал в министерство и пригласил посмотреть. Тогдашний министр Елена Гилязова вывезла на ферму всех сотрудников кабинета и кучу корреспондентов. После мне предоставили субсидии на 1,3 млн рублей…

Перепелиным хозяйством Владимир поручил управлять младшей дочери Наталье. Здесь все отлажено: производство, поставка яйца и мяса в торговые сети, переработка птичьего помета в биоустановке с получением из него сразу нескольких видов продуктов — концентрированного органического удобрения (оно тоже продается в сетях), метана и электроэнергии для нужд фермерского хозяйства, находящегося на полном самообеспечении. Газом заправляют автотранспорт, используют его в кухонных плитах, для обогрева помещений и теплицы. Свой трехфазный генератор на 6 кВт вырабатывает электроэнергию и защищает от перебоев с ней, нередких в деревне Катыши.

Сам Рашин решил выйти в другую плоскость — перспективы нового бизнеса намного интереснее:

— Я вижу, что могу себя реализовать на рынке энергетического оборудования. Одни, кто в теме, стоят ко мне в очередь за установками, другие изумленно спрашивают: «Из г…а, извини, предлагаешь конфеты делать?». Точно так же, когда начинал заниматься перепелами, приходилось налево и направо рассказывать: эти маленькие пестрые яйца съедобны и очень полезны. Кушайте, люди, не бойтесь. Я сам поначалу растаскивал тушки перепелов по офисам, предлагал. Догадываетесь, как реагировали? «Какие-то они маленькие… Ты че, мужик, ворон настрелял?». Прошло время, теперь совсем другой подход и спрос: даже METRO, которое раньше меня отшивало, просит расширяться, ждет продукцию. С биоустановками похожая история. Главные инженеры не ржавеют

— Владимир Николаевич, вы же перекраиваете аграриям мозг, предлагая революцию в отношении к биоотходам.

— В принципе большинство хозяйств агрокомплекса может обойтись собственными ресурсами, вырабатывая автономно электроэнергию, тепло, газ. Не надо в деревни тянуть дорогие электросети, газовые трубы. В Катышах, например, никогда не усилят электросети, этого даже в планах нет. Земли в крае продают под застройку, коттеджные поселки множатся, а там ни водопровода, ни газа, ни электроэнергии, ни канализации. В соседних Стряпунятах, например, нет очистных сооружений, канализацию сливают в речушку, из которой все попадает в Каму. А в наших установках можно использовать и канализационные стоки.

Утилизацией я занимался давно. Еще будучи при совдепии главным инженером на «Красном Октябре», деревоперерабатывающем заводе в Перми, изучал иностранный опыт утилизации опила.

— И до чего дошли?

— Сделал из молочной фляги опытный образец реактора, в кабинете у меня работал. Но случилась перестройка, и это стало никому не нужно: предприятие начали валить, делить, банкротить, менялись собственники. В те штормовые времена я заработал язву и ушел. У меня в Катышах была дача. Для себя завел там перепелок, лечился сырыми яйцами: пять утром, пять вечером. Буквально через полгода язва зарубцевалась. Я и подумал: займусь сельским хозяйством — это актуально, нет местных продуктов хороших, все завалил импорт.

Когда личное подсобное хозяйство выросло в небольшое предприятие, 10 тыс. голов, встал вопрос об утилизации помета. Кроме того, в деревне замучили перебои с электроэнергией: во время отключений приходилось горячую воду из бани в инкубатор носить — птенцов обогревать. Решил изготовить себе реактор на 8 кубов органического топлива. Хотя правильнее его называть генератором утилизации органических отходов. Разработал чертежи и собственными силами изготовил установку в 2006 году, она быстро окупилась.

Владимир Рашин давно использует газ собственного производства (В исходной статье фото, кликайте источник)

— И как устроен генератор утилизации?

— Из клеток с перепелками помет падает на ленты транспортеров и доставляется в приемную емкость. Там перемалывается и подается в реактор — это стакан в стакане, где происходит анаэробное (без доступа кислорода) брожение. Запустить реакцию можно, подогрев содержимое чем угодно: электроэнергией, дровами. А когда реактор выходит на рабочий цикл, его, наоборот, надо даже остужать. Микропроцессоры следят за ходом реакции. Под давлением она происходит быстрее, чем при естественном хранении навоза (его сразу нельзя вносить в почву, надо, чтобы он за год перегорел), и мы этот процесс ускоряем. Через 15 дней анаэробные микробы съедают все органическое вещество, на дне реактора оседает концентрированное удобрение, наверх выходит метан. Газ проходит через систему фильтрации, поступает в газгольдер, где отстаивается и через регулятор давления идет к газовой плите, электрогенератору, проточному газовому бойлеру, который выдает горячую воду и тепло для всего хозяйства. Наш автотранспорт работает на сжатом газе. Можно его поставлять и населению.

Ежедневно добавляется свежая органика (1/10 часть от объема реактора) и столько же сливается через сепаратор в емкость концентрата жидкого удобрения. Продаем концентрат в торговые сети, хозяйствам, тепличным комбинатам, частникам: 1 литр заменяет 100 кг коровьего навоза. Чтобы вносить в почву, его надо разводить 1:20, а для полива — 1:80. Удобрение соответствует евростандарту, получило сертификаты качества. Сейчас пермская сельхозакадемия им. Пряничникова мониторит урожайность при его применении. Есть и твердая часть удобрения, которая вывозится на поля.

— Какой объем газа получаете?

— Из 1 тонны навоза КРС — 60 кубов, свиного — 65, птичьего помета — 130, свежей травы — 500, отходов с мясокомбината — 1300. Для производства 1 кВт•ч электроэнергии требуется от 0,3 до 0,6 кубометра. Все кричат: нужны возобновляемые источники энергии! Так вот они — берите. Со всеми воевали

— Как вы попали в сети?

— Первое время перепелиному бизнесу не давали развиваться проблемы с сетями: «Шоколад», например, за вход требовал 600 тыс. рублей, прочие тоже. Не только меня возмущало, что сети, пришедшие на нашу территорию, диктуют драконовские условия входа нам, местным производителям. По логике вещей, это мы им должны диктовать. На волне таких настроений три года назад правительство края начало проект «Покупай пермское!», поставив сетям условие: будете местными продуктами торговать — выделим площади под магазины. Значок «Покупай пермское!», дающий приоритет поставки в торговые сети, нам присвоили за качество продукции: яйцо трижды проверяется вручную, прежде чем укладывается в коробки. За месяц из сетей одна коробка возврата.

Теперь каждый день отправляем в сети «Перекресток», «Флагман», «Шоколад», «Карусель», «Каму-ритейл», «Пятерочку», «Риву» по 6 тыс. штук яиц. Отпускная цена — 2 рубля яйцо. Коробку (20 штук) «Пятерочка» продает по 48 рублей, остальные — от 60. Сети нам говорят: а вы наши деньги не считайте, вы свои считайте. Если поедете по пермским магазинам, вряд ли найдете наше яйцо в свободной продаже — быстро разбирают. Покупатели сейчас просвещенные: яйцо перепелки по содержанию протеина равно пяти куриным. Не вызывает аллергии у детей. При смене поголовья сдаем и мясо перепелов: по 50 рублей тушка весом 110 граммов, то есть по 480 рублей за кило. Не так дорого, если сравнить: птичку в ресторанах обычно подают по 280 рублей — запеченной в горшочках с парой картошек и двумя грибами.

В команду «ЭнергоРежима» Рашин собрал старых друзей и единомышленников — так обычно и создаются бизнесы (В исходной статье фото, кликайте источник)

Только закончили с сетями воевать, стали они продукцию брать, начался птичий грипп. Приезжали ставить прививки перепелам — я не пускал, чуть до рукопашной с ветслужбами не доходило. Незачем прививки этой птичке. Ее яйцо не подвержено сальмонеллезу и птичьему гриппу, потому что у перепелки температура тела от 45 до 48 градусов — любой вирус погибает. Не зря же из белка ее яиц детский интерферон делают.

— А зачем агрофраншизой занимаетесь — конкурентов себе плодите?

— Это тоже продукт. Места на региональном рынке всем хватит.

— Насколько насыщен рынок региона?

— На 50%, да и то яйцо в основном привозное. Мы сравнивали нашу продукцию с той, что везут из Подмосковья, Воронежа: их коробки весят наполовину меньше, яйцо 60 дней не портится, но высыхает, пока дойдет до потребителя. Наше яйцо сразу в термофургон — и на прилавок, оно фактически не взаимодействует с внешним миром. В первые десять дней считается диетическим и имеет большую ценность.

— Будете расширяться, если половина рынка пустая?

— Планируем. METRO из Екатеринбурга звонит: давайте продукцию. А нечего давать, все забирают. Подождите, говорю, расширимся. До конца года увеличим поголовье в десять раз, до 100 тысяч, новую ферму поставим. Это 80 тыс. яиц в день. Хотя мы и с нынешним объемом — самый крупный производитель в Пермском крае.

— Есть уверенность, что сети возьмут большой объем?

— Не то что уверенность — договоренность с METRO. А основным потребителем будут детские дошкольные учреждения Краснокамска. Потому что власти стали приглядываться, чем кормят детей. И откуда это все привозится. В Японии, например, школьника не допустят к занятиям, если он не съест два перепелиных яйца, чтобы поддержать иммунитет.

— На расширение кредит взяли?

— Нет, постараемся своими силами. Миллионов в 50 с реконструкцией здания и приобретением оборудования уложимся. Это будет другая площадка, не в Катышах. Поставим большую установку генерации биогаза на 100 кубов, а к ней еще и когенерационную станцию на 80 кВт•ч.

— Какой будет по перепелам годовой оборот?

— 80 тысяч яиц по 2 рубля — 160 тыс. рублей в день на яйце. Минус 50% расходы. Плюс удобрений ежедневно реализуем 800 литров по 6 рублей литр. Дальше умножайте. Шапка падает

— Почему потребность в биоустановках растет?

— Потому что заработала экологическая прокуратура: взялась за птицефабрики и прочие предприятия АПК, которые завалили окрестности отходами. Будем заниматься внедрением биоэнергетических технологий на предприятиях агропромышленного комплекса всей России.

— А почему прокуратура заработала?

— Раньше было условно 100 предприятий, она получала с каждого по рублю. Сейчас осталось два предприятия, но 100 рублей-то ей все равно надо. Значит, надо взять с каждого по 50 — штрафы увеличиваются. Теперь просто задавят, если не будет утилизации всего абсолютно, как в Европе. Мы ж в ВТО хотим.

— Как действует ваше энергетическое предприятие?

— Приняв заказ, выезжаем на объект, проводим технический и экономический анализ, считаем, сколько для него нужно электроэнергии, тепла, где можно сэкономить, рассчитываем объем реактора в зависимости от выхода органических отходов.

— Но вы не энергетик.

— Зато я инженер-технолог. Инженер — везде инженер: он в принципе знает, из чего, как и что можно получить.

— У вас патент на эти установки?

— Патент смысла не имеет. Заменил деталь — и регистрируй другое изделие. У нас в России сложно следить за этим. У «ЭнергоРежима» мои личные разработки.

— Но на Западе давно используют биореакторы.

— У них другие технологии, более жесткие требования к установкам. Мы все упростили для российского менталитета. В нашу установку можно бросить и ботинок скотника, и кусок троса — реактор все переработает за счет того, что меняем давление, поднимаем температуру в нужный период брожения до оптимальной — это наше ноу-хау. А температура реакторов зарубежного производства не выше 34 — 36 градусов.

«ЭнергоРежим» выполнил уже шесть заказов, самый серьезный — две большие установки по 25 кубов каждая запустили в Удмуртской республике в поселке Шаркан. В тамошнем хозяйстве 1100 голов КРС и 400 голов свиней, овцы, а по электричеству перспектив нет. Сейчас платят по 3 рубля за киловатт, а себестоимость нашего киловатта — 20 копеек при любом топливе. Хотят приобрести газовую турбину, чтобы самим вырабатывать электроэнергию.

В Удмуртию мы зашли широко: встречались с президентом Александром Волковым, зампредседателя Госсовета, министрами сельского хозяйства и промышленности. В перспективе 30 предприятий готовы поставить у себя биогазовые установки разных мощностей в зависимости от объема производства. Изготавливать их будем на предприятиях металлообработки республики. Сейчас у нас в Удмуртии три новых заказа на реакторы по 500 кубов.

— Правительство республики чем входит в проект?

— Разрабатывает меры субсидирования при внедрении этих технологий на предприятиях. В Пермском крае прежнее правительство тоже субсидировало: если внедришь 25-кубовую установку, в качестве поддержки дают 3 млн рублей. А после пожара в «Хромой лошади» правительство поменяли, и все кончилось. А заказов прибывает: на пять лет портфель нашей небольшой компании уже заполнен. Заказчики сами нас находят через сайт, сарафанное радио.

Только что подписали в Оренбурге договор о внедрении на 30-тысячном свинокомплексе в области трех установок по 600 кубов. Приезжали к нам и представители казачьего войска: у них большое хозяйство в пойме реки Урал, но сброс в реку органики ставит на хозяйстве крест. Мы разработали для них установку по переработке старых складов органики.

В Пермском крае большое предложение поступило от компании «Картофельный край», там будем ставить два реактора на 500 кубов. У них 3,5 тыс. голов КРС, свиньи и овцы, плюс они держатели семенного фонда по Пермскому краю и у них большое потребление электроэнергии для сушки зерна. Если компании навоз не выкидывать, из него получать газ и использовать его для сушки зерна, экономия ресурсов — 100%. Правительство Пермского края выделило хозяйству 1 млрд рублей на внедрение новых энергосберегающих технологий. Но не всем так везет.

— Другим остается найти деньги, чтобы построить биогенераторы.

— Россельхозбанк будет выдавать кредиты под строительство биогазовых установок. В реестр получателей федеральных субсидий по внедрению технологий и оборудования включена переработка органических отходов, внедрение биогазовых установок. Предприятие, которое приобрело и установило биогазовую установку, становится получателем субсидий.

Банк по 129-му постановлению правительства РФ берет установки в залог. Дают кредит под 15% годовых, а 11% субсидируется. То есть это выгодный кредит.

— Провоцирует ли спрос на биоустановки рост тарифов на электроэнергию?

— Удорожание тепловой и электроэнергии, рост цен на топливо вынудит предприятия переходить на энергосберегающие технологии: без них многим не выжить. Еще важный момент: 80% автопарка на селе — старые ГАЗоны, ЗиЛы, трактора. Они работали на 80-м бензине, выпуск которого прекращен из-за ВТО. А 95-й заливать — все равно что свинью кормить черной икрой. Естественно, себестоимость агропродукции возрастает, конкурентоспособность падает. У нас в хозяйстве по сути замкнутый цикл. Мы не зависим ни от чего, продукция конкурентоспособна.

— Если эти установки сжигают любое биологическое топливо, органические отходы, можно переработать печально известный короотвал в Краснокамске?

— Только никто на это не хочет выделять деньги. В Краснокамске на выборах разменная карта всех кандидатов: дать жителям воду и ликвидировать короотвал, накопленный за десятилетия. Лет 20 он горит как торфяник. Отвалов опила по Уралу тоже огромное количество: Березники, Соликамск. Высота: голову поднимаешь — шапка падает. Все это гниет, разлагается, выделяет тепло. Везде, где есть переработка древесины, страшнейшая проблема — ликвидация отходов. Бич нашей страны — свалки. Это все можно переработать и получить прибыль.

Мы получаем на биоустановке органическое удобрение. Если добавлять туда опил, можно на выходе получать топливные пеллеты, обогащенные биогазовыми бактериями, использовать их в печах, котельных, населению продавать. Эти же пеллеты можно вносить в почву для улучшения ее структуры и повышения урожая. То есть делать на опиле большие деньги. А пока он просто горит и отравляет жизнь населению.

— Что мешает установить всем хозяйствам биогенераторы?

— Ничего. Изготавливать несложно. Наши цены ровно в два раза ниже, чем у известных немецких, итальянских фирм. У них еще ряд условий, нашему аграрию их не соблюсти. Например, содержание в навозе подстилочного материала должно быть не более 10%. Но мы же знаем, что чаще бывает 50 на 50, поэтому идем по другому пути. Или: используемый газ в когенерационных станциях у иностранцев должен быть очищен от вредных примесей до 90%, а их очистные сооружения стоят до 1,5 млн рублей. Мы же обошлись своим ноу-хау в десятки раз дешевле. Принесу пакет заказов

— Почему отечественный рынок насыщается в большей мере заграничным оборудованием? Оно чем-то лучше?

— Вряд ли. Просто много перекупщиков. Во-первых, те же немцы никогда не поставят на реактор железо толщиной 5 мм, если хватит 4 мм. Мы делаем с тройным запасом исходя из российского менталитета — в расчете на дурака. Потому что знаем: если удар кувалдой будет или кто на тракторе заедет, то импортное оборудование не выдержит, а мы эти риски минимизируем. Во-вторых, полностью выполняем монтаж от начала до конца, сами готовим площадки, берем на себя все — расчет, установку и обслуживание в течение года бесплатно. Импортные поставщики этого не делают.

— На Западе установки работают не один десяток лет, почему у нас их так мало?

— Потому что при закупе химикатов, удобрений любой АПК получает субсидию. А здесь ему субсидии никто платить не будет, если использовать свое удобрение. И за утилизацию никто не платит. В основном это все «утилизируют» ночью и... с вешними водами.

— Каковы перспективы развития «ЭнергоРежима»: будете свое производство ставить или размещать заказы на разных предприятиях?

— На данном этапе я не вижу целесообразности развивать собственную промышленную металлообработку. Потому что многие предприятия сегодня меня просто расцелуют, если я им принесу такой пакет заказов на установки.

— На какие обороты по году рассчитываете?

— Пока сложно сказать. Зависит от объема заказов и их комплектации. 25-кубовая установка стоит около 2,5 млн рублей, 100-кубовая — 9,6 млн рублей, на два реактора по 500 кубов мы выставили счет 40 миллионов. Изготовителю отдаем 30% от стоимости проекта. Остальное — доставка, монтаж, закуп оборудования, комплектация. У нас своя бригада: сварщики, монтажники, электрики, технологи.

— Перспективные рынки и продукты, которые вы видите?

— Во-первых, это удобрения: можно отказаться полностью от химикатов и выращивать экологически чистую продукцию. Не стыдно будет детей наших кормить. Во-вторых, рынок сжиженного газа, электроэнергии, тепла. С нашего реактора, например, отбирается ежедневно до 500 литров горячей воды — 64 градуса. А это температура наших городских сетей, где до потребителя доходит минимум 35 — 40 градусов, при этом платим бешеные деньги. Про перспективы можно продолжать долго. Только очень грустно станет.

— Много таких игроков, как вы, на отечественном рынке?

— Немного. В Пермском крае мы одни. Есть компания в Новосибирской области, у них та же проблема: нет денег у сельхозпредприятий, не хотят они брать кредит. Нахлебались. Президент и премьер сейчас клич кидают: используйте возобновляемые источники энергии. Это правильно, но без субсидирования сельскому хозяйству такое не поднять. Нужно нам создавать собственную структуру, которая будет финансировать эти проекты. Чем мы сейчас и занимаемся.

— Поподробней, пожалуйста, с этого места.

— Это логически получается: чтобы дальше существовать, нужно вкладывать собственные деньги в производство. Пока мы содействуем при оформлении кредитов через Сбербанк и Россельхозбанк: учим аграриев, по какому пути идти, даем наших специалистов, которые банки убеждают — откройте 129-е постановление правительства, по нему вы обязаны взять установку в залог.

Кстати, а вы знали, что на «Сделано у нас» статьи публикуют посетители, такие же как и вы? И никакой премодерации, согласований и разрешений! Любой может добавить новость. А лучшие попадут в телеграмм @sdelanounas_ru. Подробнее о том как работает наш сайт здесь👈