Владислав Чебурашкин: К сожалению, крупных стабильных хозяйств в России не очень много. Максимальное количество продукта даёт лишь юг страны — Краснодарский край, Ростовская область и пр. Чем дальше от южных областей, тем меньше хозяйств. А с маленьким хозяйст­вом свежее молоко можно распространять только локально.

Второе, чтобы продукт производился в том количест­ве, которого требует рынок, нужно, чтобы бизнес по его производст­ву был выгоден. И вот с этим в России проблема: чтобы запустить ферму, нужно быть готовым к тому, что в первые 3-5 лет прибыль вы получите вряд ли. В молочном бизнесе очень много рисков: это и неурожай из-за погоды, и рост себестоимости производства, и сложность вхождения в сетевые магазины, и изменение рыночной цены. В 2011 г. рыночная цена на сырое молоко упала вполовину, а у тебя себестоимость-то остаётся прежней или, что ещё хуже, растёт.

Именно поэтому у меня вызывает большое подозрение тот факт, что буквально за год на нашем рынке появилось так много производителей «молочки». Настроить нормальное производство за год-два невозможно, а тем более продавать по дешёвке — себестоимость натуральной продукции высокая. Например, на 1 кг сыра нужно 9 л молока. Поэтому ни масло, ни сыр не должны стоить 200-300 рублей. Потребитель, соблазняясь на низкие цены, покупает не молочные продукты, а их суррогаты.

— А в других странах как решают подобные проблемы?

— Молочное животноводст­во считается самой тяжёлой отраслью, поэтому во всём мире фермерам государство даёт субсидии. В Европе в цене 1 л молока — до 40% субсидий, у нас же — до 13%. К этим субсидиям европейцы получают маленький процент по кредитам и льготы по лизингу техники.