Уралпластик-Н — создание инновационного производства высокобарьерных пленок в Свердловской области

Попросили конкретизировать, что за инновационные проекты в Свердловской области.
Журнал «Деловой квартал» № 12 (775) от 11 апреля 2011 Автор: Богдан Кульчицкий, Екатерина Антипова
Стать нанопривлекательным

Сегодня проект АЛЕКСЕЯ ГОНЧАРОВА по созданию инновационного производства высокобарьерных пленок — один из первых, которые финансирует РОСНАНО, и который власти приводят в качестве примера. Г-н Гончаров говорит, что в принципе желающих вложиться в подобные разработки немало. Например, инвесторов реально можно найти среди западных фондов. Однако условия госкорпорации оказались для «Уралпластика» наиболее перспективными. И дело даже не в 850 млн руб., которые РОСНАНО вкладывает в компанию как парт­нер. Тандем обеспечивает лучшее продвижение товара на рынке. К слову, свой проект Алексей Гончаров начал задолго до возникновения РОСНАНО. И во многом решение сотрудничать объясняется словом «нано»: сегодня специализация предприятия связана с модификацией полимеров. В этих процессах применяют нанотехнологии. Так что совпадение с миссией инвестора стопроцентное.

Заниматься хай-теком (именно так г-н Гончаров называет процесс создания инновационных продуктов) он начал в 90-х гг. Поворотной точкой стало создание R&D-центра на «Уралпластике». Технологию разработки и вывода на рынок новых пленок создавали совместно с западными консалтинговыми компаниями. Это пакет документов и регламентов, описывающий последовательность и суть необходимых технологических и маркетинговых операций, в результате которых можно вывести на рынок «продукт под задачу». Ее всегда ставили потребители, в основном предприятия пищевой промышленности и стройиндустрии — те, кому нужна упаковка, обеспечивающая долгий срок хранения товара. Основные конкурентные параметры — толщина/прочность, барьерные свойства (защита от проникновения газов, запахов, солнечных лучей) и, конечно, цена. Кроме того, наличие собственного R&D позволяло сотрудничать с мировыми гигантами, такими как Dupont, Basf, Chevron Phillips: совместно с их исследовательскими подразделениями «Уралпластик» создавал новые пленки, что давало возможность заявлять о себе на мировых выставках.

Впрочем, главной темой партнерства с западными концернами было сырье. Для создания любой марки полимера требуется не один миллиард долларов — в разработку, R&D, оборудование. Поэтому все сырье «Уралпластик» импортировал, равно как оборудование и базовую технологию. Алексей Гончаров говорит, что его эксклюзив определяется не оборудованием и даже не сырьем. Ноу-хау заключается в технологии производства конечного продукта. Барьерные пленки «Уралпластика» состоят из 3-10 слоев различных полимеров. Каждый слой обладает своими свойствами, их сочетание дает необходимое качество готовому продукту. Это своего рода микс, купаж. Пропорции и сочетания тех же ингредиентов придают пленке разные свойства. В результате «живые» продукты могут храниться столько же, сколько «убитые» консервантами. Конфеты в пластиковый фантик с «эффектом памяти» можно так же легко заворачивать, как в бумажный. А пластиковая упаковка, произведенная на основе нанотехнологий, по защитным свойствам может заменить жестяную или алюминиевую банку.

Как заполучить госкорпорацию в партнеры

Сейчас Алексей Гончаров пошел еще дальше. Предприятие, которое он строит на паях с РОСНАНО, будет создавать новое сырье. Точнее, модифицировать его с помощью нанодобавок. Пока известно, что новый полимер позволит делать суперпрочные и сверхтонкие пленки, в его основе — керамика. Большего г-н Гончаров не говорит: этот материал засекречен, его аналогов точно нет в России, и он составляет главную коммерческую тайну «Уралпластика».

— Сегодня все увидели, что в разработанных материалах есть потенциал новых свойств. Человек еще не все получил из того, что ему открыто природой. Нанокомпозитные технологии позволяют создавать новые виды сырья довольно быстро и довольно дешево. Я считаю, что человечество отработало далеко не все, что открыто нам. А как только это произойдет — нам откроется большее.

Наверняка то же самое вы говорили на презентации своего проекта в РОСНАНО.

— Им об этом говорить не нужно, РОСНАНО разделяет эту идеологию. Что касается процедуры, то им достаточно отправить пакет документов по электронной почте. К тому же, когда мы свою заявку отправляли, в РОСНАНО еще и кабинетов не было, и компанией на тот момент руководил Леонид Меламед.

Выходит, ваша история с 2007 г. тянется. Долго — потому что бюрократия?

— Я бы не сказал, что долго. Этот проект мы делали как бизнес-компания с бизнес-компанией. Без политики, без связей, без каких-то там подходов и подносов. РОСНАНО подобрала хороших инвестиционных менеджеров, бюрократия там, конечно, есть, но ее немного. Нашу заявку один раз только завернули — не совсем правильно мы ее оформили, не по их стандартам. Потом мы приехали на комитет, причем проект защищал даже не я, а менеджер, который ведет его в РОСНАНО. У нас это Константин Деметриу, сегодня он управляющий директор корпорации.

То есть вообще никаких проблем?

— А какие проблемы? Наш проект проходит по их требованиям к доходности, хай-тек-составляющей, наносоставляющей. Деньги РОСНАНО это же не подарочный сертификат — у них нормальный бизнес-подход: сколько нужно денег на проект, сколько времени, чтобы его реализовать, и сколько заработаем. Если все сходится — работаем. Кроме того, у «Уралпластика» было большое преимущество — мы пришли с готовым промобразцом, с пленкой и с этими вот цветными гранулами. К тому времени мы уже провели массу испытаний в одном западном институте. Как это ни смешно, не смогли найти в России полигон достойного уровня. При том что технологию мы разрабатывали совместно с новосибирской Академией наук — с Институтом химии твердого тела и механохимии.

Между тем, что вы просили у РОСНАНО, и тем, что получили, большая разница?

— РОСНАНО не благотворительная организация, и форма общения с ней — бизнес-план. Наш проект интересен, он амбициозен, он на гребне волны. Просто, чтобы его красиво сделать, нам потребовались инвестиции. С самого начала я его оценивал в 2 млрд руб., при том что у меня было около половины. Мы эти деньги получили — к всеобщей выгоде.

Насколько я знаю, доли в новом СП вы с РОСНАНО делите в пропорции 52/48. Вы настаивали на том, что у вас будет «контрольник»?

— А зачем он им нужен? Чтобы кто-то к ним бегал и спрашивал: «Ну, ребята, что дальше делать будем?» Когда финансисты берут больше 50%, они автоматически навешивают на себя все риски. Но производство — не их профиль. Поэтому РОСНАНО заинтересована, чтобы за бизнес отвечал я. Значит, я должен быть старшим партнером.

Что вы вкладываете?

— Деньги, технологии, оборудование — материальные и нематериальные активы.

Если цена проекта 2,3 млрд руб., РОСНАНО дает 850 млн руб., то исходя из соотношения долей стоимость нематериальных активов — около полумиллиарда.

— Вы не учли еще лизинг обрудования. И я не могу назвать цену своей технологии. Ее сможет оценить только рынок, например, когда мы будем выходить на IPO. Скажу лишь, что технологию просто так на рынке не купишь — это инвестиции, растянутые во времени.

У вас не было желания взять больше денег на проект?

— Мне не надо денег больше, чем я могу освоить.

Как выглядят деньги РОСНАНО?

— Это открытый счет в Сбербанке, которым совсем не просто пользоваться. Корпорация понимает, что это российский бизнес, не западный, а потому очень жестко все контролирует. Я показываю, что необходимо приобрести, защищаю бюджеты, предоставляю контракты.

Какой заложили период окупаемости?

— Примерно пять лет.

Пять лет РОСНАНО без прибыли?

— Почему же? На определенных этапах проекта заложена норма прибыли. РОСНАНО очень хорошо зарабатывает.

Когда корпорация будет выходить из проекта?

— На шестой год. Через открытую продажу своей доли.

Трудности импортозамещения

В ближайшее время Алексей Гончаров запускает современный завод. По существу, это и есть цель совместного проекта с РОСНАНО. «Уралпластик» приобрел в Арамиле промплощадку, где с нуля построит производство нанокомпозитных материалов. Г-н Гончаров говорит, что оборудование нового завода куплено за рубежом. Даже логистический проект — движение материалов внутри предприятия в процессе производства — и тот делали совместно с иностранными специалистами.

Создавать на базе импортного оборудования технологии, способные выдавать импортозамещающий продукт, — ваш принцип?

— К принципу относится только импортозамещение, остальное — от безысходности. В России для нашей отрасли не производят и болта. Даже тележки, на которых возят пленку, пришлось импортировать. Машиностроения в нашей стране не существует. Точнее, так: бомбы могут делать, а то, что нужно людям, — нет. Я бы понял, если бы открыли границы для ввоза высокотехнологичного оборудования: давайте везите, нам ничего не надо, только запускайте здесь производства Нет!!! У нас ввозить готовый продукт гораздо дешевле, чем оборудование или сырье. Мне кажется, кто-то не продумал последствия таможенных регламентов и документов. Я бы на месте государства обратил серьезное внимание на то, какие условия создаются в России для развития производственных технологий. Это касается не только таможни. Скажите, в какой стране в кризис промышленность кредитуют под 20% годовых? Все только снижают ставки до нуля.

Неужели для «Уралпластика», как партнера РОСНАНО, не открыли зеленый коридор по таможне, налогам, согласованиям, документации и т. д.?

— Никаких льготных условий. И пока никаких соглашений ни с городом, ни с областью. Я думаю, переговоры впереди: какой смысл государству перекладывать деньги из одного кармана в другой?

Какой продукт станет главным маркетинговым козырем «Уралпластика»?

— Не могу сказать. На нашем рынке конкуренция немаленькая, все друг друга пасут, причем никому не хочется свой кусок пирога отдавать просто так — без боя. Скажу лишь, что это все продукты — заменители каких-то неудобных, неэффективных, имеющих изъян существующих сегодня на рынке.

Вы не боитесь, что ваше ноу-хау украдут, скажем, китайцы и будут экспортировать свои пленки в Россию?

— Во-первых, завод в Арамиле будет очень серьезно охраняться. Во-вторых, это я раньше боялся, что у меня украдут какие-то технологические карты. Сегодня понимаю, что воспроизвести технологию сможет лишь тот, у кого будет все то же, что и у меня: от R&D-центра до оборудования, сделанного на заказ. Но таких нет.

Хорошо, запустите завод, что дальше?

— Дальше — расширять географию, строить новые заводы. Например, в средней полосе или в Восточной Европе — Польше или Венгрии. Когда капитализация компании достигнет необходимого уровня — выйти на IPO. Это не мои фантазии — это реальные планы в разной стадии проработки и договоренностей. Я не рвусь во флагманы российской наноиндустрии и не жду, что меня будут приглашать в Кремль. Неплохо было бы, если бы на открытие нашего нового завода приехали первые люди страны, но это не самоцель. Я просто хочу сделать хай-тек-компанию мирового уровня, и для этого у меня есть или будет все.

Алексей Гончаров
Родился 10 февраля 1968 г.
Образование: в 1997 г. окончил Уральскую академию государственной службы по специальности «Менеджмент».
Карьера: до 2000 г. занимался частной предпринимательской деятельностью — производством, торговлей, переработкой промышленных отходов; с 2000 г. — генеральный директор завода «Уралпластик».
Имеет благодарность от Министерства промышленности Российской Федерации.

Хочешь всегда знать и никогда не пропускать лучшие новости о развитии России? У проекта «Сделано у нас» есть Телеграм-канал @sdelanounas_ru. Подпишись, и у тебя всегда будет повод для гордости за Россию.